В Венеции надо избегать любых экивоков, двусмысленностей, но попробуй избежать, когда их так много. Произносишь название нового альбома трио Bastarda и оно подводит к очередным культурным перемигиваниям, благо, что исхоженным, затасканным, от них несложно отрешиться. Ars Moriendi. У Венеции бессрочный обоюдовыгодный контракт с каждым из этих слов-свай-срубов, на которых она держится, о которые исстирается то, что в этом городе не “искусство”, не “смерть”, тем более – не “искусство смерти”, не “искусство умирания”. А что в Венеции не “искусство”, не “смерть”? Наверняка не музыка, сопровождающая и то, и другое, не Litaniae (четвёртая пьеса), не Miserere mei Deus (пятая), не Requiem aeternam (седьмая). Десять “современных размышлений” – импровизаций о смерти и её утверждениям по мотивам средневековых композиторов (G. du Fray, J. Desprez, C. de Morales, C. Festa). Я ничего не подгадывал и не выискивал. Иногда что-то сходится вопреки намерениям: смерть, город, боль, отчаяние, ритуальность, упование. И то, что музыка “Ars Moriendi”, разорвавшая контрапункт средневековой полифонии, противостоит смерти, боли, отчаянию; городу-смерти, городу-боли, городу-отчаянию. Предисловие к альбому написал Antonio Chemotti, музыковед и медиевист. Он начал с цитаты из Книги Екклесиаста. Предпоследнияя песня – Libera me Domine de morte aeterna. Так могла бы сказать Венеция. Только для последней песни приготовлен голос – Quis dabit oculis nostris fontem lacrimarum. Так мог бы сказать человек, заброшенный в Венеции. Здесь надо держать лицо подальше от слёз, как можно дальше. И ещё надо что-то делать с руками, что затолкают слезу. Не затолкав, обхватят лицо. “Кто знает, что лучше для человека в его недолгой земной жизни?” Для города, отказавшегося от прилагательных. Paweł Szamburski – кларнет; Tomasz Pokrzywiński – виолончель; Michał Górczyński – контрабас-кларнет; Olga Mysłowska – голос.
